Я очень благодарна тем, кто пишет в своих блогах – за мужество, за открытость, за опыт. Часто, оставляя свои комментарии в чужом блоге, я говорю о своем, «наболевшем». Бывает, что отвечая другому, я могу сказать вслух что-то важное о самой себе – то, на что сама по себе я бы не решилась…
Но, чтобы писать самой в своем блоге?... Сразу очень много сомнений. И я, в своей любви к аналитическим процедурам, решила разложить по полочкам все свои заморочки на эту тему. Не знаю, поможет ли это еще кому-нибудь, кроме меня…

Начинаю, по привычке искать везде подвох, с минусов…

Уязвимость, страх открыться.

Когда я пишу о том, что меня волнует, мучает, тревожит, пишу о своих страхах, боли, чувстве вины, о своей нелюбви к себе, я становлюсь открытой для… Вот именно, для чего? Ведь все эти чувства во мне из-за того, что я не принимаю себя. И, соответственно, жду такого же непринятия от других. Я боюсь критики, боюсь непонимания и отвержения, боюсь насмешек (даже неявных, за спиной, в мыслях). А если кто-то, вообще, решит, что все написанное мною, совершеннейшая глупость?

Нечестность

Выходя «на сцену», я хочу выглядеть прилично – т.е. хоть как-то уменьшить вероятность боли и критики. Поэтому начинаю «играть роль» правильно выздоравливающей. Иногда вместо того, чтобы говорить о том, что реально со мной происходит, и что я, на самом деле, чувствую и думаю, я пишу о своих представлениях, о том, как я считаю, должно быть: во мне, в ситуациях, в отношениях. При этом нередко сама начинаю верить в реальность написанного. В самих моих представлениях нет ничего плохого – как и в представлениях другого человека, но у меня есть подозрения, что другие могут принять мои представления за реальность моей жизни и меня, как человека. Хочется быть одновременно и честной и всем нравиться (быть «приятной во всех отношениях»)

Литературное тщеславие

Для меня важно не только то, ЧТО я пишу, но и КАК пишу. Мне хочется, чтобы это было интересно читать, чтобы написано было литературно. И ведь не бескорыстно хочется… Я жду оценку «здорово написано» - пусть не вслух произнесенную, пусть просто как мелькнувшую мысль «Ах, как она славно излагает! Какие глубокие мысли!» (Может, я и утрирую, но, честно говоря, не слишком… ) Получается, что самолюбование вытесняет все остальное, и, начиная писать, я как бы даю пищу своему тщеславию.
Мое тщеславие или жажда одобрения проявляется и потом, когда я начинаю ждать, когда же пойдут отклики - захожу часто на сайт и проверяю, кто и что написал... Мне самой от себя противно, но, увы, это во мне есть...

Мое мнение, опыт, поддержка, любовь никому не нужны, не интересны

С одной стороны, ловлю себя на том, что хочется высказать по каждому поводу (О! у меня всегда есть, что сказать), а с другой, нередко возникает сомнение о том, нужно ли то, что я пишу, еще кому-нибудь, не глупы ли мои мысли. С самого начала в Ал-Аноне было чувство, что я здесь не совсем по праву: у людей ТАКИЕ проблемы, а у меня муж – выздоравливающий алкоголик – чего, спрашивается, схожу с ума? Что я могу сказать такого, что поможет тем, например, кто живет рядом с активным алкоголизмом? Или кто родился и рос в алкогольной семье? Или у кого алкоголики сын или дочь? Чувствую себя своего рода дилетантом, затесавшимся в ряды профессионалов.

Эти минусы относительные – скорее, это то, не очень приятное, что я о себе узнаю, когда пишу здесь. К тому же и плюсов немало. И, похоже, они все-таки побеждают (если не по количеству, то по «весу»)

Я не одна

Когда я пишу здесь на сайте, в своем блоге, это как «АУ!» в лесу. Это как просьба к другим откликнуться, сказать мне, что я не одна. Конечно, если я пишу, я жду откликов и поддержки. Но даже, если их нет, я все равно знаю, что кто-то обязательно прочитал и теперь понимает, КАК мне сейчас. Но так не бывает, чтобы не было откликов – вдруг оказывается, что в нашем «лесу» очень многолюдно, и ответные «Ау! Мы здесь!» раздаются со всех сторон. Спасибо вам!

Отпустить

Я могу долго-предолго мусолить какую-нибудь проблему в своей голове, вести бесконечные внутренние диалоги (точнее, монологи), взывать к … непонятно к кому (но точно не к Богу) со словами «Доколе же?..». И напряжение будет только нарастать. Но, когда я записываю то, что со мной происходит, я как бы отдаю свою проблему кому-то. Просто выпускаю из рук. Как-то знакомая женщина-психолог предложила мне представить то, что меня тогда мучило, как мячик – и выбросить этот мячик в окно. Так вот, когда я пишу, мне кажется, что я отпускаю свою проблему в небо, как воздушный шарик – пусть летит, кому надо – прочитает, услышит… Мне уже не надо таскать ЭТО вечно с собой, можно заняться теперь чем-то иным.

Возможность увидеть свое отрицание

Я сама себя часто не слышу, прячусь от самой себя, от своих чувств, от своих установок. Боюсь назвать вещи так, как я думаю (как мне кажется, что я думаю) – боюсь своей правды. Но, вот, кто-то другой читает мои слова и видит их так, как они есть – видит то, что я не хочу видеть. Я читаю отклики. Некоторые принимаю сразу, некоторым сопротивляюсь, с некоторыми спорю – но у меня всегда есть возможность их перечитать потом, после размышлений, после молитвы. А потом еще раз. Если я что-то в себе отрицаю, значит, это пока для меня очень болезненно; боль и страх пока перевешивают желание свободы и стремление к честности. Но когда я слышу (читаю): «А, может, это…?» или «Попробуй посмотреть на это вот с такой стороны…» или «Для меня такое состояние означает, что…», то мне как-то легче выглянуть из-за своего «забора» и посмотреть, может, и вправду, это про меня…

Я могу посмотреть на себя саму со стороны

Написанный текст можно перечитать. Сразу же, чтобы проверить ошибки. Или потом – уже в другом состоянии, чтобы вспомнить или проверить себя. Записанные слова обладают какой-то дополнительной силой прояснять ситуацию. К тому же, пока я подбираю подходящее слово, я как бы уточняю, что же именно я чувствую, о чем мне говорят мои чувства.
Затем я могу узнать, что видят за моими словами другие. Это про меня? Да? Нет?

Толчок для размышлений и молитвы

И то, что я пишу, и то, что читаю (ваши отклики), отвечаю на них – все это, обязательно, разворачивает меня к молитвенным размышлениям. Я иногда суечусь и стараюсь побыстрее ответить на отклики – пояснить, уточнить, оправдаться… Но все равно, слова записаны, от них не отмахнешься, они ждут осмысления. И я иду с ним к Богу – как умею…

У меня есть время.

На написанные отклики мне не надо реагировать мгновенно. В обычном разговоре я могу зацепиться за свои и чужие эмоции и уйду в дурацкое выяснение, кто прав – кто виноват. А здесь у меня есть реальная возможность подумать. В первое время я чувствовала потребность реагировать тоже мгновенно, как в пинг-понге. Потом кто-то на сайте упомянул, что не стал сразу комменировать какую-то запись, а отложил на другой день, чтобы прожить с этой мыслью – я запомнила, стала сама себя тормозить (слегка). Мне не надо торопиться (ни в чем) – у меня есть время.

Думаю этот список можно продолжить, но я пока себя исчерпала. И чтобы не врать и не высасывать из пальца, на этом остановлюсь.

PS. В последний раз, когда на меня нахлынула маета на тему «писать или не писать», я вспомнила о молитве о смирении о.Александра Меня. Прочитала – и всё стало на место, пришло спокойствие и принятие ситуации. Можно посмотреть здесь (Наследие. Из молитвенного опыта)

Разные мысли могут приходить нам в голову - и дурные, и хорошие. Не надо расстраиваться, когда на нас накатывают помыслы и желания, за одно появление которых нам стыдно, их существование вполне нормально. Мы не всегда вольны в том, что чувствуем - такова наша природа, в которой изначально заложено и светлое, и темное. Даже святые говорят в своих книгах о том, что они "имели помыслы". Но вот что действительно важно, наше вольное следование дурному или сознательная борьба с ним - в этом выборе наша победа или наше поражение. И даже самые наши отрицательные качества для чего-то нам даны. Если же некоторые из них рассмотреть и переосмыслить, то они могут оказаться полезными и имеющими право на существование. Излишняя горячность может видоизмениться в неравнодушие, скупость - перейти в разумную бережливость, критицизм - в реальное видение своих и чужих недостатков, над которыми стоит поработать и так далее.

Боже, помоги мне понять, для чего мне даны те или иные побуждения. Помоги сделать так, чтобы они служили моему выздоровлению, а не отягощали меня.

"Хрустальная мечта" Селина Дрейк.
Стефани и Чад Томас пришли подать объявление в газете, что им требуется отец, т.к их папа умер.
И вот хозяин газеты Брун, смотря на этих детей вспоминает эпизод из своего детства. Тогда ,насмотревшись черно-белой телевизионной рекламы, он поверил, что, преобретая пару коровок фирмы Стрэнджер, он сможет полететь, как тот мальчик на экране. А мать, вместо того, чтобы просто сказать, что это чепуха, предоставила сыну возможность убедиться в этом самому.
Он брался за любую работу у соседей, откладывая деньги на желанные кросовки. А когда пришло время испытать их летальные способности, мать позаботилась о его "мягкой посадке ",уложив груду старых одеял на заднем дворе. Таким образом ей удалось не только спасти сына от травм, но и смягчить удар по его самолюбию, преподав весьма полезный жизненный урок.
-Не стоит верить всему, что показывают по телевизору, -спокойной сказала она, наблюдая, как сын потирает ушибленный зад.
Хочу сказать о себе, что теперь читая и слушая опыт других людей, я получаю такие знания, которых не в одном ВУзе не получишь.

Блог Сержанта Ох-хо-хо натолкнул меня на размышления изнутри ситуации.
Мой папа был близко, в одной квартире, но его у меня не было. Мой папа был алкоголик, тогда я это не понимала, а вернее отрицала. Ведь он по 5 лет не пил, добивался хороших должностей, имел интересных друзей, а потом срывался. Пил до состояния «вонючего мешка». Если добредал до дома, то сваливался прямо у двери и валялся. Так неделя, другая, увольнение с работы. Мама отправляла его в ЛТП (тогда думали что это лечение). Потом папа умер, в 52 года. 26 лет тому назад. Так вот я всегда была уверена, что папа меня не любит. И это было очень больно. Ругался – да. Играл со мной в шахматы, я никогда не выигрывала и ненавижу шахматы. Я играла, чтобы побыть с ним. Я понимала, что он разочаровывался что я не вижу дальше чем на 2 хода. За что ж такую любить? Больше он ни во что со мной не играл. Или я не помню этого. Когда в 9 классе я попросила помочь мне с физикой, он так старался, что проверял меня на знание законов и когда понял, что я не все знаю – разорался и дал мне книжкой по башке. Больше я его не просила. Он радовался, что я получила пятёрку одна из многих, но если все получали пятёрки, он не радовался. Мы мало общались. Я не помню ни одного раза, чтобы он погладил меня по голове. Никогда не баловал. Один раз он похвалил меня перед другом когда я училась в институте на 1 курсе: «Смотри, какой агрегат у меня вырос!». Цветы он дарил только маме. Часто. И выражение его лица точно мне говорило, что он её любит. А меня нет. Я даже в мыслях никогда не называла его «папа», только «отец».
(Кстати, моя мама очень хороший человек. Но не ласковый. Она не обнимала, не гладила меня по голове, не было нежности ко мне. Обнимать я её начала в Ал-Аноне. Теперь мы обнимаемся каждый день, уходя – приходя, на ночь и просто так. И ей это нужно не меньше чем мне. Но сейчас вернусь к моим чувствам к папе.)
Вот такой несчастной я после 40 пришла в Ал-Анон.
Что я понимаю сейчас. Сначала умом, а сейчас каждая моя клеточка приняла вот что. Мой папа (как и мама) – военный ребёнок, сам не знающий ласки, тепла и любви. Выживающий в бандитских дворах тогдашней Таганки. Сам решал свою жизнь. Его мама даже не знала, что ему неинтересно стало учиться в первом классе и он ушёл из школы. Бабушка пришла в ужас когда узнала, а узнала через полгода. Запихнула его обратно. И он вдруг заинтересовался, догнал всех и очень хорошо учился. Сам ходи на танцы. Сам записался в музыкальную школу, отучился там три года, но потом понадобились деньги на свой инструмент и ему пришлось уйти. Бабушка не могла дать любви, ни его сестре ни ему. Её отец и муж и брат погибли. Она прожила до старости со своей мачехой, пока та не умерла.
Я прощала папу сначала умом, прорабатывала, писала Богу письма. Потом на четвёртом году в Ал-Аноне я сначала простила совсем. Съездила на кладбище, поговорила, сама попросила прощение. А потом ка-то осознала. За что я его простила? Он жил как мог, как умел. А я? Какая я с ним была? Тоже не сахар. Бука. В праздники подкалывала его, отпускала саркастические замечания. А он смеялся. А ведь ему скорее всего было больно и обидно, но он ничего мне не говорил.
Опять я прорабатывала себя в этих отношениях, чтобы не сесть на чувство вины. Принять и простить.
С тех пор я не употребляю слово «отец», не специально, просто я поняла что люблю своего папу, пусть поздно, но дырка в душе затянулась и стало тепло и хорошо. И с Богом сразу после этого стали налаживаться отношения. И Бога я смогла назвать «папочка».
Так вот эта незатянутая «дырка в душе» (непрожитая, незалеченная боль) оказывается сказалась на моей семейной жизни. Я болезненно хотела, чтобы у моих детей был «настоящий, любящий» отец. Идеал, которого не досталось мне, я создам своим детям. (Своеволие, бредовые мысли, иллюзии). Не получилось. И только сама обретя Бога и избавившись от этих моих предрассудков, я и детей освободила от тяжести МОЕГО опыта. Да, у моих детей папа алкоголик. Да, он не может дать им столько внимания и любви сколько надо им, но он любит их так как может. Он заботится о них так, как может. Он нуждается в их внимании. Он их отец, папа, папочка. И ещё у моих детей есть я, бабушки, дедушка, любимые друзья, а главное Бог. И у всех они могут черпать то, что им нужно, и если не хватает у людей – то у Бога любви предостаточно. Вот эта опора помогла в моей семье воссоздать хорошие отношения у детей с их папой. Они вообще не заморачиваются где живёт их папа. Я этого не вижу. Они, конечно, давно не дети, а взрослые юноша и девушка. Самостоятельные.
Понаписала много, но хочу ещё добавить очень важную мысль. Я думаю, что у Бога есть план на моих детей. И это их личный план. И по этому плану им надо САМИМ отработать взаимоотношения с кем бы то ни было. Я не буду страдать ВМЕСТО них – это созависимость. Я так жила, именно страдала вместо них, а оказалось, что когда я не страдаю, то и они перестают страдать, а отрабатывают и живут дальше счастливо.
Надеюсь у кого-то откликнулось, а кому-то пригодилось. Я, после блога Сержанта, увидела не только мои отношения с папой, но и как моё выздоровление в Ал-Аноне помогло моим отношениям с дочерью и сыном и их отношениям с их отцом.
Спасибо Богу.
Спасибо вам.

Молитва: "Господи! Обними меня одной рукой и закрой мне рот второй!"

Бытует такое мнение:если тебе не нравится твой ребёнок,то подойди к зеркалу,посмотрись и заплюй своё отражение...Стою,смотрю на себя в зеркало...неа,заплевать не хочу,куда же такую красоту заплёвывать Любить и только любить и у мужа в суботу День рождения,то надо вооще быть неотразимой,и день влюблённых...вот это даааа.Всё ушла заниматься собой

мастерски отыграл Жертву, я в итоге свалилась таки в Тирана-насильника. Муж молча спасал-меня;)
Заснула с огромным трудом, в 12, проснулась в три, дальше спать так и не смогла. Но спокойна, только сердце болит-заморозилась? Утром решила, что много чести водить 15-летнего за ручку в школу, позвоню классной предупрежу, что я его в школу то отправила-а дошел он или нет - это мне неведомо. Я больше не могу. И не хочу. Понимать, терпеть, принимать участие. Выгонят-значит выгонят, это все уже его жизнь. Единственное-не позволю прикрываться семьей.

Кто такая Жертва?
Почему мы оказываемся в этой роли и можно ли этого избежать?
Как можно понять, что я попала в Жертву?
Каковы наиболее распространенные сценарии этой роли?

Те, кто читал или слышал про знаменитый треугольник Карпмана, вспомнят о том, что Жертва – это актриса, играющая в спектакле жизни, и ее роль – вроде бы самая незавидная, так как страдает она немощью, беспомощностью, испытывая страхи и сомнения.

Однако она же вдохновляет Спасателя – разумеется, на спасение, и Тирана, страдающего от ответственности за нее – на насилие и притеснения.
Кто же такая Жертва и откуда она взялась?

Любой ребенок хотя бы раз в жизни оказывается в такой ситуации, когда он бессилен что-то изменить и повлиять на эту самую ситуацию…

Он не может «отменить» стесненные финансовые условия семьи, но вынужден «нести» последствия своего положения – в частности, страдать от того, что у него нет таких игрушек (одежды, комнаты, возможности отдыхать за границей и т.п.), как у других детей;

Он не в состоянии остановить развод родителей, и все, что ему остается – это примиряться с новыми условиями – раздельным проживанием, новыми спутниками мамы и папы и новыми братьями и сестрами;

Ребенок не остановит агрессию и насилие в семье, а вынужден будет приспособиться – «не отсвечивать», или поддерживать одного из родителей, или же – если является объектом насилия – выживать.

В любом из приведенных примеров ребенок является Жертвой – т.е. человеком, который не может изменить обстоятельства своей жизни, но вынужденный в них существовать.

Так формируется «жертвенная» часть Внутреннего Ребенка – той части личности, которая всегда с нами.

И в которую мы периодически попадаем, когда обстоятельства складываются таким образом, когда мы не можем их изменить.

Или же нам кажется, что не можем, так как, «попав в Жертву», мы начинаем смотреть на мир глазами маленького ребенка, который ничего не может сделать сам, без помощи «всесильных» взрослых.

А «Взрослые» – это другие люди, которых мы наделяем властью, авторитетом, способностью принимать решения и управлять ситуацией.

Именно от этих «Взрослых» мы ждем – по всему спектру треугольника – от тиранического насилия до сладкого спасения от трудностей и тревог…

Другими словами, находясь «в Жертве», мы отказываемся от возможностей, выбора, взрослой позиции, наделяя ею других – более «способных» и «влиятельных»…

«Я не могу», «У меня не получится», «Бесполезно», «Ничего не выйдет», «Страшно менять
обстоятельства жизни», «Мне ничего уже не нужно» – вот характерный лексикон Жертвы.
Как мы попадаем в эту роль?

Любая ситуация, «напоминающая» детский сценарий, где вы были беспомощны, остались без защиты (хотя бы из описанных выше), может «выбросить» вас в эту роль…

И вот вы уже не взрослый человек, а беспомощный ребенок – со всеми характерными чувствами и ощущениями, из которых, кажется, нет никакого выхода – настолько они реальны…

Хотите конкретики? Пожалуйста.

Вот несколько наиболее распространенных монологов из «Жертвы».

1. Фантазии о катастрофе.
Я представляю себе, что со мной может произойти любая беда, например, я потеряю работу, мой друг/ подруга изменит мне, я заболею и т.д.
В отличие от настоящей осторожности здесь не предпринимаются никакие предупредительные меры.

2. Вновь непоправимая ошибка.
Я сожалею о том, что совершил, например: мог бы лучше подготовиться к экзаменам, не надо было дружить с этим человеком, произносить таких слов и т.п.
Мы жалуемся, но не стремимся к конкретным изменениям.

3. «С больной головы на здоровую».
Я упрекаю других. Я обвиняю других в том, что они недостаточно внимательны, деспотичны, неприветливы и т.п.
Конструктивно решить проблему я даже не пытаюсь.

4. Я – маленький и уродливый.
Мы говорим о себе: я никому не нравлюсь, потому что я толстый, худой, старый, молодой, некрасивый и т.п.
Я берусь судить о том, как другие относятся ко мне.

5. Демонстрация собственной неспособности.
Я с постоянным чувством вины спрашиваю себя и других: ничего ли я не забыл? Не пропустил? Что-то сделал не так? Я судорожно избегаю того, чтобы показать свои способности.

6. Сравнения с другими.
Я говорю: шеф более ценит Петрова, чем меня. Мужчины больше любят Лизу, чем меня. Они удачливее меня.
Эта распространенная позиция основана на убеждении, что всегда нужно быть первым.

7. Упреки.
Я говорю: если бы ты был более дружелюбным, мы бы лучше понимали друг друга. И т.п.
Я делаю других людей ответственными за свои трудности, и мне хочется изменить что-то в них, вместо того чтобы поработать над собой.

8. Склонность видеть все в черных тонах.
Я говорю: для чего мне прилагать усилия? Если я и пройду собеседование, мне все равно не предложат работу и т.п.
Я делаю глобальный вывод, что все мои усилия напрасны.

9. «Что скажут люди?»

Я говорю: что подумают мои знакомые, если я буду общаться с этим и этим человеком, займу это место, приму это решение? Я делаюсь зависимым от предполагаемой реакции окружающих.

Надо сказать, что некоторые люди «попадают в Жертву» эпизодически, а есть такие, которые вовсе из нее не выходят.

Именно они создают альянсы с Тиранами, которые со стороны кажутся невероятными, непостижимыми: «Как же она позволяет так над собой издеваться? Как он позволяет так собой помыкать?»

Но давайте вспомним, что в заветном треугольнике каждый имеет свое – Тиран имеет власть (и ответственность как нагрузку), Жертва – снимает с себя ответственность (у нее в нагрузке – насилие), Спасатель же холит свое эго (имея в нагрузке непомерные претензии Жертвы и ярость Тирана).

У Жертвы же, главной героини этой статьи, есть совершенное оружие – это чувство вины.

Ей никогда не бывает достаточно, она требует больше и больше, и через упреки, жалобы и страдания которые она испытывает, вы будете чувствовать себя – ну очень плохим человеком…

За то, что «причиняете ей страдания» и «не можете сделать ее счастливой», и вообще «недостаточно хороши для нее»…

В действительности, источник страданий – не здесь, не в текущей ситуации, а – там, в прошлом…
В прошлом самой Жертвы, куда она погружается , когда происходит что-то из детского сценария…
Как можно понять, что я – «в Жертве?»

Есть несколько признаков…

Чувство обиды, страдания, беспомощность, ожидания от других людей – что помогут, нет, просто обязаны – помочь, поддержать, быть рядом.

Паралич воли, «любимые» мысли – смотри выше список из 9 пунктов.

Злость, ярость на тех, кто должен помогать, но не делает этого – муж, родитель, друг, партнер.

Злость на самого себя за беспомощность и бессилие.

Между тем, злость очень важна, но – злость другого рода…

Единственный способ выйти из роли Жертвы – это вступить с ней в конфронтацию.

Подчеркиваю – не с собой, а с ролью.

Это у ребенка нет выбора, у взрослого человека он есть…

«Не хочу быть Жертвой», «Не буду», «Я буду решать сама» – вот основной лейтмотив такой конфронтации.

Но для начала…

Учитесь видеть себя в Жертве и ужаснитесь масштабам этой роли.
Учитесь видеть все пути «захода» и «выхода», ищите взаимосвязи с прошлым…
Очень скоро вы увидите, что все повторяется…

Придет время, и вы сможете поддержать себя настолько, что необходимость в ролях отпадет.

Это и будет момент выхода из треугольника.
источник : http://gestaltclub.com/articles/stati/obshchaya-psikhologiya/1622-kak-my-popadaem-v-zhertvu-i-kakovy-ee-lyubimye-stsenarii-istochnik-http-www-pro-zhivi-ru-psychology2-kak-my-popadaem-v-zhertvu

Отозвалось несколько последних записей в блогах. Не хотелось замусоривать чужие блоги, решила написать в своём.
До недавнего времени я боялась быть эгоисткой. И вроде я понимала, что надо заботиться о себе, делать по силам и т.д, но всё же то, что я делала было больше головой, чем сердцем и всеми остальными частями тела. Особой заморочки на эту тему у меня не было, но время от времени я размышляла над своими поступками в этом ракурсе.
А вот что оказалось за последнее время. Итак. С мужем я живу отдельно, а живу я с мамой, дочкой 20 лет , сыном 25 лет и приходящей в гости его девушкой. 16 января первой ласточкой улетела моя мама в санаторий. За ней через 2 дня дочка в Германию к друзьям и на фестиваль танцевальный, а ещё через неделю сын с девушкой и её семьёй отдыхать. До возвращения мамы ещё 5 дней. СВОБОДА! За последние годы я не помню такой радости от того, что все разъезжаются. Нет, они мне не надоели, и мне радостно с ними, но … мне и без них не грустно. Потому что со мной Бог. (Я надеюсь) Но и немаловажно, что я имею возможность позвонить маме, убедиться что она прекрасно долетела и такси, которое её встречало – прекрасно её доставило, и хоть погода в Сочи в это время года оставляет желать лучшего, но номер нормальный, еда прекрасная и экскурсии уже закуплены. Оп. Не за что волноваться. Дети мне на Новый год купили смартфон и по интернету посылают мне весточки. Отлично. Причём у дочки на 3 часа меньше и она пишет мне ночью, и я спокойно сплю, утром читаю её «спокойной ночи», улыбаюсь. Не за что волноваться. Всё у Бога в руках. Объявляется муж. Он хочет меня поддержать, беспокоится, что мне плохо одной. А я слушаю всё это и понимаю, что объяснять бесполезно. Ему одному плохо, а мне хорошо. Он мне «позови меня!». А я «Зачем? Мне хорошо». Разве раньше я могла подумать, что не захочу звать своего драгоценного мужа не из вредности (!), а потому что мне и так хорошо (!) И видно в голосе у меня было что-то новое, лёгкое, потому что он не обижался, а на следующий день со смехом снова брался искать поводы чтобы приехать. Я работала, ходила на группы, ездила в храм, но так повернулись события, что он всё же приехал. Перечинил по своей инициативе всё, что только возможно, даже то, что я не замечала и даже помыл унитаз (пока я была в храме). И опять я воспринимаю всё это как само по себе разумеющееся. Ни особой благодарности, ни чувства вины. Приятно, спасибо. А мне хорошо не потому что он чинит и старается, мне просто хорошо. Хорошо от того, что я живу. Я понимаю, что мужу горько когда он видит, что дети из разных концов света пишут мне каждый день, а ему нет. Вяло возникла старая мысль намекнуть детям, чтобы написали и ему, но так же быстро эта мысль и развеялась. Не потребовалось никакого напряжения подкрепляться теорией, что это его отношения, догнать и причинить помощь, и т.д. просто этот урок мной усвоился каким-то образом. Мне гармонично не лезть в эту сферу, мне даже не больно, я верю, что со временем и там Бог наладит без моего участия.
Все уже вернулись. А мне всё ещё хорошо. Встречать радостно и то, что рядом со мной дорогие мне люди тоже радует.
В выходные ездили с мужем к его родителям. Поздравлять его маму с днём рождения. Они с мужем зимуют в деревне, во Владимирской области. Она зимует первый раз в жизни. У меня всегда сложные чувства связаны с этим домом. Я там растила своих детей и много вложила в этот дом (муж, конечно, в первую очередь, но весь уют мой) и когда там всё «не по-моему» (шторы не так висят, вазы не так стоят, кастрюльки-мисочки в разных углах…) я переживаю. Раньше переживала. Я ехала и немного опасалась, что радость моя там и улетучится. Но всё прошло хорошо. Когда муж на обратном пути распушил крылья и стал строить активные планы, как-то само собой у меня получилось сказать, что я очень дорожу той любовью, которая есть у меня в сердце, но её пока не так много. И сейчас я порадовала его родителей, пообщалась, привезла вкусненького, приготовила им, но когда я захочу и смогу поехать к ним – я не знаю. И никаких планов я не строю. Пока я там гость. Удивительно, что муж понял. Не было бурной реакции, протестов, требований… Так и сказал, я понял, пожалуй ты права.
И ещё. Пока мы с мужем ехали в Москву, позвонила моя подруга. Она была очень расстроена и перед дверью в квартиру пыталась «взять себя в руки», чтобы «никто не догадался, что ей плохо». Войти этаким бодрячком. Мне так стало больно за неё, что я даже заплакала. Я сказала мужу, что я уже привыкла что дома я могу быть самой собой. И по-другому я уже не хочу жить. Могу поплакать или попеть или веселиться. Я, а следом и дети и даже моя мама, научились не говорить друг другу «успокойся», а признавать свои чувства и право поплакать. На днях пришла с работы и увидела слёзы у мамы на глазах. Это практически никогда не бывает. Спрашиваю. Говорит: что-то я затосковала. Я её обняла и говорю, потоскуй, если тебе хочется немножко, а потом пойдём я тебе стих хороший почитаю и «улыбку вечности» покажу.(Надежда тебе спасибо ). Так и справились и потом всё хорошо у всех на душе.
4,5 года назад я пришла в Ал-Анон спасать семью, мужа. А сейчас, при всём том, что мой муж сильно изменился, я не ищу возможности быть с ним, я очень хочу сберечь и приумножить то, что рождается и живёт во мне!
Я убеждена, что это не эгоизм а уверенность. Тем более, что уверенность для меня родилось от «у веры». В ком я уверенна? В Боге, в себе? Скорее всего в себе, когда я с Богом.
В выходные ещё перечитала «Полианну». Катюша, Fler, привет!
Мне хорошо на душе. Делюсь с вами.