О моих отношениях с психологом и о честности.

Мой знакомый психолог Слава относится ко мне враждебно. У него на это есть причины, и он даже прав, я думаю. Но он при этом нормально со мной общается. Он не скрывает своего отношения, но и не выражает его, не нападает на меня, не говорит мне чего-то плохого, никакой грубости, ничего такого. Я знаю его отношение ко мне, чувствую его враждебность, но мне с ним... спокойно. Странно, наверное. Вот сейчас об этом размышляю, как это так.
Я знаю, что Славка меня не любит. Но я могу быть с ним открытой и откровенной. Мы как-то честно друг с другом общаемся. Я могу спросить его о чем-то его личном, и он ответит честно, не смотря на его неприязнь ко мне. И я тоже не чувствую желания спрятаться от него, если он спрашивает или говорит мне что-то, у меня нет желания защищаться. Я чувствую, что он враждебно ко мне относится, он этого и не скрывает, но я его совершенно не боюсь. И я чувствую еще, что он относится ко мне с уважением. Неприязненно, но с уважением. Потому что он мне не врет, не изображает что-то со мной, он честен. И я отношусь к нему с уважением.
Славка не занимается со мной, как психолог, но я иногда его спрашиваю о чем-то, прошу поговорить со мной о чем-то, что мне нужно понять. И он добросовесно мне объясняет, что знает, или честно говорит, что думает. Я попросила его поговорить со мной о четвертом шаге. Я многое поняла про себя сама, но подумала, что может чего-то не вижу в себе или не понимаю еще, или может не хочу чего-то в себе видеть. И подумала, что Славка как раз с его неприязенным отношением ко мне видит во мне все плохое, и его мнение мне полезно про себя услышать. Будет о чем задуматься. Мне подумалось, что Славка мог бы побыть в роли моей совести как бы. Он хоть и враждебно ко мне настроен, но он честный. Короче, я его попросила со мной поговорить про меня и про четвертый шаг, как он меня видит.
Первое, что Славка сказал, он спросил "Четверьтый шаг? Уверена? А с первым у тебя проблем нет?" И сказал, что люди бывают в таком ужасном состоянии, чувствуют себя на самом дне, и эта программа для них спасение. И первый шаг - это полностью их чувства, они чувствуют, что их жизнь стала неуправляемой, чувствуют свое бессилие и обращаются к программе, как к спасению. Он сказал, что у меня не так. Я не чувствую себя на дне, не чувствую своего бессилия, не жажду спасения, и размышляю о программе, потому что мне это интересно. Для меня программа не спасение, а интересная возможность подумать о себе, о своих проблемах. Я не хватаюсь за нее, как утопающая, а смотрю на нее как на подсказку, в каком направлении мне о себе подумать. Я не прочувствовала первый шаг, не выстрадала признание своего бессилия. Я чувствовала себя на дне, да, но я не вытаскивала себя за волосы с этого дна, как другие, не искала спасения, не хваталась за эту программу, чтобы спастись. Я вообще отказалась от спасения и выбрала умереть. Он сказал, что я вела себя, как капризная и наглая, или дайте мне, что мне нужно, или пошло оно все и сама жизнь мне не нужна. И совершенно даром мне спасение было дано, без всякого моего усилия, без какой-то работы над собой, меня как на пуховой подушке подняли из этой ямы и дали все, что мне нужно и много чего еще. Даром дали мне понимание себя, даром дали мне понимани много чего. Дали мне чувствовать себя сильной. И я при этом не доверяю Богу и так и не пришла к решению препоручить свою жизнь Богу. Славка сказал "Какой тебе еще четвертый шаг, Гюля? Поболтать о нем ради интереса?"
А потом Славка сказал, что он хорошо понимает интернатовских, которые ненавидят "домашних" за то, что у них есть дом, семья, игрушки, забота родителей. Он сказал "Я тоже сейчас думаю, за что этой стерве даром все дано? Чем она лучше меня? Она ни к чему не приложила никаких усилий, кроме как гробить свою жизнь, и ей все дано?" Потом сказал "Это зависть, Гюля. Вот причина моего к тебе отношения. Я не могу говорить о твоих недостатках, мне с собой разбираться нужно".
И вот я не могу правильно выразить, что я думаю. Славка очень хорошо знает, что такое плохо и больно, что такое быть на самом дне и вытаскивать себя за волосы, хвататься за что-то, что может дать спасение, и работать над собой. У него любимая жена погибла в аварии и маленький сын. И он знает, чтобы он ни делал, ничто не даст ему любимых людей. Ему нужно большие усилия прилагать, чтобы вытаскивать себя из этого дна. И я понимаю, что действительно кажусь ему такой цацей капризной, у которой все хорошо и все ей даром. Я сама ненавидела людей, как интернатовские ненавидят "домашних". Но я никогда не говорила тому, кого так ненавижу, что это моя зависть. Мне такое в голову не приходило. Я бы никогда не подумала признать перед тем, кого я практически чувствую, как врага, что это моя зависть и мне нужно с собой разбираться. А Славка, вместо того, чтобы меня раскритиковать в прах, такая возможность, ведь я сама его просила обо мне поговорить, он о себе признал свою проблему передо мной. И я подумала, что он этим многое для меня сделал. Может быть он показал мне, что такое честная инвентаризация себя, и честность вообще... Вроде бы ничего не произошло. Славка просто был честным. Но для меня это много значит. Мне действительно есть о чем подумать.