Разочарования. Жизнь с трезвостью

«Так или иначе я думала, что это будет лучше».

Глава РАЗОЧАРОВАНИЯ

Многим из тех разочарований, которые мы пережили в жизни с трезвостью, мы обязаны нашим ожиданиям:
У некоторых из нас были слишком большие надежды. Мы связывали трезвость с волшебным чудом. Мы рассчитывали, что трезвость решит все наши проблемы и думали, что она приведет нас к лучшему мнению о нас самих. Мы были разочарованы.
Некоторые из нас ожидали, что слишком многое должно произойти за короткое время. Мы забыли, что алкоголизм – это болезнь, которая продлится всю жизнь, что трезвость – начало выздоровления, что она может быть кратковременной и что у наших любимых по-прежнему есть недостатки характера. Мы были разочарованы.
У некоторых из нас не было никаких ожиданий. Мы чувствовали себя измотанными после всей борьбы, которую мы должны были пережить незаслуженно. Мы думали, что отсутствие боли – это то же самое, что счастье. Мы были разочарованы, когда поняли, насколько мы ошибались.
И еще были те из нас, которые чувствовали, что ожидания и надежды – два разных понятия. Мы пытались признать, что вещи может быть не станут лучше, но надеялись, что трезвость содержит в себе сосуществование, то, что мы станем делиться нашим опытом и нашей отвественностью, что у нас будет приятная жизнь. Некоторые из нас были разочарованы.

Жизненные разочарования не имеют конца, но это же не означает, что мы должны перестать надеяться? Мы же знакомы с другими людьми, которые по-прежнему страдают от потерь, плохого здоровья или долгов? Жить с трезвостью означает, во всяком случае, жить. Поскольку мы живем, нам нужно принимать те разочарования, которые несет с собой жизнь. Их невозможно избежать, но мы можем найти способ нейтрализовать разрушающее воздействие разочарований на нас.
Некоторые из нас смогли справиться с разочарованиями, ставя реалистичные цели, избегая ожидать чего-либо от других и используя программу Ал-Анона, когда мы все-таки чувствуем себя недовольными.

МЫСЛИ

Пытаться не горевать заранее: Я пробовала перестать предугадывать будущее. Никто из нас не знает, чем может закончиться ситуация. Поэтому я решила, что я не хочу тратить время на то, чтобы размышлять, стану ли я счастливой или несчастной. Когда я перестала раздумывать над тем, что могло произойти, я была в состоянии думать над тем, чем я занята в настоящий момент.

Скучать: Мои дни казались такими пустыми, а ночи – такими одинокими! Я не мог представить, чем мне занять себя, пока она ходила на все эти собрания. Я был подавлен от всего этого свободного времени. Я использовал большую часть времени, как и раньше – на ожидание. Я ждал, что она придет домой, ждал, что ей будет лучше, ждал, что она сделает что-нибудь, чтобы мы могли начать сначала. Я не мог сделать ничего – думал я - ни-че-го. Мой спонсор шокировал меня, когда он сказал: «Скучать – это, собственно говоря, только извинение, чтобы не интересоваться жизнью.» Я никогда не думал о скуке, как о недостатке характера. Я молился об исчезновении той боли, которую я ощущал, когда я жил с активным алкоголиком а теперь, оказывается, я не могу заинтересовать себя ничем, когда она стала трезвой. Я выбрал одну из трех вещей, которые я всегда хотел сделать, но никогда не делал. Я снова начал играть в теннис. Я еще не могу пока участвовать в соревнованиях, но я уже пришел в хорошую форму.

Независимость: Мы ходили на собрания АА вместе и я думала, что мы работаем в программе вместе. Поэтому я действительно была обижена,когда он сказал: «Я бы хотел, чтобы ты перестала ходить на мои собрания. Это моя программа.» Сначала я плакала горькими слезами над этим отказом, потом я разозлилась. На собрании Ал-Анона я выкрикнула:» Что это за программа, если она разделяет между моим и твоим?».Когда мой приступ ярости прошел, я смогла услышать мысли других участников собрания об этом. Один из них предложил, чтобы я попыталась заняться «сначала главным», рассматривая собрания АА как собрания с алкоголиками и для алкоголиков. Мое внимание призвали обратить на то, что не-алкоголики могут открывать собрания АА без приглашения, но что было бы, может быть, лучше согласиться с ситуацией, если это приглашение будет отозвано. Другой член Ал-Анона напомнил мне, что у меня были друзья в АА, и что я могла ходить на открытые собрания АА. Третий член высказал мысль о том, что независимость моего мужа могла быть хорошим знаком его нового поведения. Нужно быть уверенным в себе, чтобы делать вещи самому, и мы постоянно встречаем такие жизненные ситуации, где требуется растущая вера в свои силы, как для одной так и для другой стороны. Сейчас я чувствую, что мы оба учимся работать над собой - каждый со своей стороны- и это получается лучше, когда никто из нас не настаивает, что мы должны проводить с друг другом каждую секунду. Я потратила много времени на работу с разочарованием в том, что я не была главным сопроводителем моего мужа на собраниях. Я думаю, что впоследствие то новое взаимное уважение, которое мы испытываем,позволит нам приблизиться друг ко другу иным путем.

Быть слишком занятым выздоровлением: Я оставался в одиночестве намного больше после того, как она стала трезвой. Она не говорила ни о чем другом, как об алкоголизме и собраниях АА, когда мы проводили время вместе. Если я пытался сменить тему разговора или показывал ей, что мне скучно слушать об этом, она говорила мне, что ее трезвость должна стоять на первом месте. Я, конечно, знал, что она права, но все равно ко мне приходили мысли о том, как я смогу жить супружеской жизнью в одиночестве. Я всегда считал, что брак подразумевает ту или иную форму взаимосвязи. Я не уверен, чему первому пришел конец– ее занятости или моему терпению – но постепенно я научился меньше обижаться на нее. Я принимал приглашения от друзей, говорил ей, что я иду туда-то и туда-то, и что она может пойти со мной, если она этого хочет. Сегодня в моей жизни хватает места и для АА и для Ал-Анона и для других занятий. Ее трезвость по-прежнему – главнее всего, но она больше не является для нас единственной темой разговора.

Изоляция: Мой отец был трезвым три года, когда я рассказала моей группе, что с ним по-прежнему ужасно сложно жить. Он никогда не показывал мне, что он заботится обо мне ни в какой форме, и он устраивал ссоры со мной по любому поводу – футбол, моя машина, мои мнения – все на свете. Я очень хотела его любить, я очень хотела, чтобы он нравился мне, но я не могла не думать о его манере общаться. Я рассказала ему, что я думаю, что он по-прежнему «болен», несмотря на то, что он больше не пьет, и что ситуация никогда не изменится. Я чуть не упала со стула, когда один маленький тринадцатилетний подросток сказал мне следующее:» У твоего отца есть личные недостатки, но это – его проблема. Если ты думаешь о его недостатках больше, чем о своих, тогда у тебя есть проблема.» Он был совершенно прав. Я всегда думала о том отце, которым я очень хотела, чтобы он был. Я даже нафантазировала себе отца, который брал меня с собой на автомобильные гонки и рассказывал мне, какой доброй я была. Эта мечта была более важной частью моей жизни, чем мой отец. Я начала усмирять мой темперамент и перестала отвечать на его реплики в ссорах. Я думала все больше и больше о том, чтобы быть благодарной за то, что у меня есть, за те часы, когда нам было хорошо вместе. Я заметила, что он предпочитает спокойное времяпровождение и я пробовала делить это время с ним.

Это было так: У нас были все предпосылки для счастливой жизни до того , как он начал пить. Я надеялась, что трезвость означает, что мы можем начать сначала, и что предпосылки будут теми же самыми.
В первые годы его трезвости я смогла оставаться спокойной. Я никогда не выбирала тему для разговора и отодвигала мои смешанные чувства в сторону, чтобы нам было хорошо вместе. Я была так добра к нему и он, как совестливый член АА, тоже был добрым со мной. Повсюду я только и слышала о том, как мне повезло с таким мужем. Он был приятным, готовым прийти на помощь и щедрым, но чего-то все-таки не хватало. Прошло много месяцев прежде, чем я решилась что-то с этим сделать – хорошо зная, что любовь для меня означала нечто большее, чем терпеливое общение. Мне было недостаточно того, что мы были дружелюбны по отношению друг ко другу. Он не хотел, чтобы я от него уходила, но я знала, что я должна это сделать. Я не верю в то, что «мирное сосуществование» может заменить интересные отношения, которые много дают обеим сторонам, и я так много заботилась о нас обоих, что я считаю, что мы заслуживаем лучшего.

Обнаружить еще одну зависимость: Когда он бросил пить, у нас возникла еще одна проблема. Я была в шоке, когда я обнаружила, как сильно он занят планами « быстро стать богатым «. Я слышала от других, что имеется много форм зависимости – наркотики, другие женшины и игра. Он не был игроком в обычном понимании. Несмотря на это, его неумеренное использование денег все глубже и глубже затягивало нас в долги. Я должна была обратиться к программе, чтобы выздоравливать от жизни с трезвым, обаятельным, но совершенно безответственным мужчиной.

Новое чувство вины: Тот факт, что моя жена была на расстоянии только одной рюмки от активного алкоголизма, очень давил на меня. Иногда мне казалось, что если я не помогу ей, она никогда не выздоровеет. Я начал думать про себя, как про «опору». Если я «рухну», она скатится вниз. Я чувствовал себя виноватым, потому что я хотел, чтобы она стала здоровой, но я не хотел решать за нее во всех ее конфликтах. У нее была программа и друзья, которые ей помогали. Сегодня я знаю,что мне не нужно чувствовать вину за ее чувства по отношению к себе, и я делаю все, что могу, чтобы не перекладывать на нее ответственность за мои чувства.

Сухое пьянство: Я слышал это выражение по отношению к трезвому алкоголику, который вел себя так, как будто бы он выпил. Я узнал, что некоторые врачи предпочитают называть это «приступом страха», который выпускает наружу привычки из прошлого. Но, как бы это не называлось, эти «периоды», «стадии» или «фазы» означают возвращение к прошлому для всей семьи. В первый раз, когда моя дочь стала вести себя, как бешеная в трезвом состоянии, я не был подготовлен к этому.Я думал: » Она, должно быть, выпила». Моей первой реакцией была грусть, потом я вернулся к моим старым привычным образцам поведения и реагировал на нее так же, как если бы она была пьяной. Я стал злиться. Я начал кричать на нее и обвинять ее во всех грехах.
Когда я говорил об этом с другими, которые прошли через это, я испытал облегчение. Они сказали, что для того, чтобы справиться с «сухими срывами» мы должны искать помощь в программе. Потребовалось много усилий с моей стороны, прежде чем я осознал, что я должен жить через мои поступки, а не через мои старые реакции на ее поступки. Благодаря собраниям и ежедневному изучению литературы Ал-Анона я понял, что то, что говорят и делают другие, возвращается к ним. То, что я делаю или говорю, возвращается ко мне. Я не могу стать оскорбленным без того, что я позволяю меня оскорбить. Я смог меньше беспокоиться о поведении других. Постепенно, по мере выздоровления моей дочери, ее »сложные периоды» становились все более редкими и менее интенсивными.

Срывы: То, что у алкоголика может случиться »срыв» может быть частью его выздоровления, но это необязательно так. Да, я очень расстроилась, когда мой муж «сорвался», но я не боялась так, как раньше. Ал-Анон помог мне начать жить по-другому, и я была почти уверена, что я смогу жить по-новому с любовной поддержкой моей группы. Благодаря этому «срыву» я научилась тому, что один-единственный стакан может изменить все. Наконец-то я была абсолютно убеждена, что не существует так называемого «употребления под контролем», как только пересекается невидимая граница между обычным употреблением спиртного и алкоголизмом.
К тому же я поняла, что причина «срыва» не связана с тем, что я делаю или говорю. Сейчас я верю в то, что мы не можем заставить другого человека пить. Решение остается за ним или за ней. Оставаться трезвым – это ответственность алкоголика. Я не могу заставить его сделать это.

Насилие: Я боялась моего трезвого мужа. Он был более ужасным и нетерпеливым и даже свирепым. Он бил нас всех, если мы попадались на его пути. Чем больше мы боялись его, тем сильнее становилась его ярость. Я жила в постоянном ужасе перед его выходками.
Я выступила на собрании и поделилась моей озабоченностью и не особо обрадовалась, когда услышала от других о подобном опыте. Но тем не менее я услышала кое-что, что помогло мне. В Ал-Аноне нет такого правила, что я должна примириться с неприемлимым поведением, будь это поведение пьяного или трезвого. Насилие – это неприемлемое поведение, и я не хочу заставлять моих детей переживать еще большую жестокость. Как их мать я должна обеспечить им по меньшей мере физическую безопасность. Я взяла с собой одного друга из АА, когда я атаковала моего мужа с моим новоприобретенным мужеством. Он начал ходить к психологу и учится работать со своей яростью без физического насилия. Я тоже обратилась за помощью к профессионалам. Сегодня я знаю, что алкоголь – это одна из главных причин жестокости, но это – не единственная причина.